Этот сборник нехудожественного Набокова начинается с подборки интервью. И надо сказать, что читаются они не менее увлекательно, чем иные художественные тексты. В сущности, все они были написаны Набоковым по заранее предоставленным списком вопросов, отредактированы и опубликованы только после одобрения автора. Так что это скорее его эссеи на тему набоковских взглядов на литературу и жизнь.
У Набокова весьма своеобразное видение мира. Он большой перфекционист по отношению к литературе и искусству. Его рассуждения об естественных науках звучат совершенно дико - он настоящими считает чистые науки математику и философию и, конечно, свою биологию (кто бы сомневался).
Да, когда Набоков пишет, что его список чтения в детстве это —«обычный для трехъязычного ребенка из семьи с большой библиотекой» думается мне, он, мягко говоря, лукавит. Хвастает. Это отнюдь не обычный список, даже и для многих взрослых. Не удивительно, что он так критичен к большинству авторов. Его детско-подростковая фаза «чтения всего подряд» уже включала весьма высокие образцы литературы. А с возрастом требования обычно растут, у вдумчивого читателя.
«
А что вы читали в детстве?Между десятью и пятнадцатью годами в Санкт-Петербурге я прочитал, наверное, больше беллетристики и поэзии – английской, русской, французской, – чем за любой другой такой же отрезок своей жизни. Особенно я наслаждался сочинениями Уэллса, По, Браунинга, Китса, Флобера, Верлена, Рембо, Чехова, Толстого и Александра Блока. Другими моими героями были Скарлет Пимпернел[21], Филеас Фогг и Шерлок Холмс. Иными словами, я был совершенно обычным трехъязычным ребенком в семье с большой библиотекой. В более позднее время в Западной Европе, между двадцатью и сорока годами, моими любимыми писателями были Хаусмен, Руперт Брук, Норман Дуглас, Бергсон, Джойс, Пруст и Пушкин. Некоторые из моих любимцев – По, Жюль Верн, Эммушка Орци, Конан Дойл и Руперт Брук – утратили для меня прежнее очарование и способность волновать. Отношение к другим остается тем же и, насколько я могу судить, уже не изменится.»
Преподаватель он был, судя по всему, из тех, кого одновременно любят и побаиваются. У него были своеобразные требования к знаниям студентов по тексту изучаемых произведений. И я могу только посочувствовать - у нас тоже на одном из курсов литературы был такой дяденька.
Вот, к примеру:
«При изучении знаменитой новеллы Кафки мои студенты были обязаны точно знать, в какое насекомое превратился Грегор[28] (то был выпуклый жук, а не плоский таракан неряшливых переводчиков), а также уметь описать точное расположение комнат, дверей и мебели в квартире семьи Замза.»С другой стороны, можно только позавидовать тем, кто учился у Набокова. Можно соглашаться или нет с его оценками мировой литературы, но назвать их банальными или же скучными уж точно не получится.
Я много буду цитировать из Строгих суждений, так как они многое раскрывают в Набокове-авторе и писателе.
читать дальше
«Реальность – очень субъективная штука. Я могу определить ее только как некое постепенное накопление информации и как специализацию. Рассмотрим, к примеру, лилию или любой другой естественный объект: лилия более реальна для натуралиста, чем для обычного человека, но она еще более реальна для ботаника. Еще одна ступень реальности достигается ботаником, специализирующимся в лилиях. Вы можете, так сказать, подбираться к реальности все ближе и ближе; но вы никогда не подойдете достаточно близко, так как реальность – бесконечная последовательность шагов, уровней восприятия, ложных днищ, а потому она неутолима, недостижима. Вы можете узнавать о предмете все больше и больше, но вы никогда не узнаете о нем всего: это безнадежно. Так мы и живем, окруженные более или менее призрачными объектами.»
«Произведение искусства не имеет никакого значения для общественной жизни. Оно важно только для отдельного человека, и только отдельный читатель важен для меня.»
«…книгу настоящего художника вы читаете не сердцем (сердце – чрезвычайно глупый читатель) и не только головой, но головой и позвоночником. «Дамы и господа, дрожь в вашем позвоночнике действительно подскажет вам, что чувствовал автор и какие чувства хотел вызвать у вас».
«… думаю, что в произведении искусства происходит определенное слияние двух материй – точности поэзии и восторга чистой науки.»
«Мои величайшие шедевры прозы двадцатого столетия таковы, в приводимой последовательности: «Улисс» Джойса, «Превращение» Кафки, «Петербург» Белого и первая часть сказки Пруста «В поисках утраченного времени».
«Думаю, что Сэлинджер и Апдайк – самые тонкие из пишущих в последние годы художников.»Набоков о себе:
читать дальше«Некоторые из моих персонажей, несомненно, порядочные скоты, но мне, в общем-то, наплевать, они пребывают вне моего «я», подобно горестным монстрам на фасаде собора – демонам, установленным там потому лишь, чтобы показать, что их вышвырнули пинком под зад. На самом деле я мягкий пожилой господин, ненавидящий жестокость.»
«Я не состою ни в одном клубе и не принадлежу ни к одной группе. Я не рыбачу, не готовлю еду, не танцую, не рекомендую книги, не даю автографов, не подписываю декларации, не ем устриц, не напиваюсь, не хожу в церковь, не посещаю психоаналитиков и не принимаю участия в демонстрациях.»
«Несколько раз я говорил себе: «Вот хорошее место для дома» – и сразу же слышал в голове шум лавины, уносящей прочь сотни отдаленных мест, которые я уничтожу только тем, что обоснуюсь в каком-нибудь уголке земли.»
«что, кроме забывчивости, вы как писатель считаете своим главным недостатком?
Отсутствие спонтанности; навязчивость параллельных мыслей, вторых мыслей, третьих мыслей; неумение правильно выразить себя на любом языке, не иначе как сочиняя каждое проклятое предложение в ванне, в уме, за столом.»
«Вам хотелось бы жить в другое время?
На мой выбор «когда» повлиял бы выбор «где». По сути дела, чтобы удовлетворить своим желаниям и требованиям, мне пришлось бы сконструировать мозаику из времени и пространства. Мне слишком сложно табулировать все элементы этой комбинации. Но мне хорошо известно, что должно в нее входить. Она должна включать в себя теплый климат, ежедневные ванны, отсутствие радиомузыки и шума транспорта, мед Древней Персии, полную библиотеку на микрофильмах и ни на что не похожий, необъяснимый восторг все большего и большего проникновения в тайны Луны и планет.»
-
-
30.05.2019 в 10:13-
-
30.05.2019 в 12:23Оказывается, Грегор превратился в разновидность жука-скарабея (по-моему, он даже называет конкретную разновидность, но я не вспомню).
Когда я еще училась, у нас тоже был такой дяденька (золотой век рус. лит. вел, девятнадцатый) - мог на экзаменах спросить цвет костюма персонажа или как звали чью-то там собачку. Ух, как мы все страдали! Но и один из сильнейших был на кафедре.
-
-
30.05.2019 в 12:52Одна беда - у всех разная специфика запоминания, иногда совсем поперек логики литературного процесса - вот я отчего-то помню всех "литературных" коней, клички, масть и прочее, но знаю, что это мой личный бзик, и не докапываюсь до студентов. впрочем, мне и до кафедральной гранд-дамы еще пилить и пилить =)