Незнакомец

У меня странные отношения с Мураками. Он мне как бы нравится, но читала я его довольно мало, классическую трилогию Крысы (само собой), "Кафку на пляже", "Мой любимый спутник", немного рассказов. И, хотя мне и нравятся прочитанные книги, особенно Кафка, почему-то у меня нет горячего желания читать больше, хотя и стоит уже много лет в планах "Норвежский лес" и "Страна чудес"... Вот и Цкуру Бесцветный несколько лет лежал на полке, но все как-то не ложился в руки. До недавнего времени.
Есть такой замечательный подкаст «Чтение» с подборкой начитанных коротких рассказов самых разных авторов и среди них был рассказ Мураками «Мужчина в такси». После него мне захотелось еще Мураками и я вспомнила про ждущий своего часа новый роман. Поэтому отзыв на «Цкуру» мне придется начать с этого рассказа.

«Мужчина в такси» сам по себе мне кажется очень характерным «мурокамовским» текстом. Здесь много наблюдения людей, немного тайны, немного меланхолии и много размышлений. Почти весь текст это монолог, рассказ владелицы художественной галереи о своей жизни, об искусстве и картине «Мужчина в такси». Которая стала для нее в каком-то смысле отражением ее собственной жизни. Он очень богат зрительными образами и цветами. Заглавная для рассказа картина описывается настолько, что ее не просто видишь будто наяву. В какой-то момент ты скользишь сквозь краски и холст и оказываешься на перекрестке нью-йоркских улиц, ощущаешь воздух, слышишь шум машин и замираешь, вглядываясь-высматривая пассажира проезжающего мимо такси.

Что еще мне всегда казалось очень важным - все читанные мной книги Мураками (в том числе и этот рассказ) по ощущению очень европейские, несмотря на то, что действие происходит в Японии. Я, конечно, очень слабо могу судить о «японскости» текста, но смею надеяться, что европейский стиль, литературную традицию, поэтику, я все-таки могу уловить. В этом смысле романы Харуки Мураками абсолютно естественно вписываются в общий пласт европейских писателей-постмодернистов. Если присмотреться, то чаще всего для создания атмосферы, метафор, культурного бэкграунда Мураками привлекает мировые имена в музыке, литературе, философии.

Цкуру бесцветный

И вот с этого момента мне бы хотелось свернуть к разговору о романе «Бесцветный Цкуру Тадзаки и годы его странствий». На удивление, это первый роман Мураками, который я могу по ощущениям во время чтения назвать именно «японским». Конечно же, это очень субъективная оценка и уверена многим она покажется странной в лучшем случае. Тем более, что мне сложно объяснить, почему собственно этот роман так отличается от остальных мной прочитанных (это важная оговорка!).
Скорее всего интонация всего текста, непривычная для неяпонца, задается первой частью романа, историей о том, как Цкуру умирал от разбитого сердца в юности. История о том, как началось его долгое внутреннее скитание в поисках покоя. И то как говорится об этом - спокойно, даже несколько отстраненно и, одновременно, очень поэтично сразу открыто связывает эту историю с японской литературной традицией.

Пять месяцев после приезда в Токио он жил на пороге смерти. Заполз в свою крошечную, но бездонную черную нору и жил там в полном одиночестве и постоянной опасности заснуть и провалиться в Ничто. Но страшно ему не было. Он лишь думал: как это все-таки просто – туда провалиться.
Вокруг его норы простиралась, докуда хватало глаз, земля с расколотыми каменными валунами. Ни капли воды, ни единой травинки. Ни цвета, ни света. Ни солнца, ни звезд, ни луны. И никаких направлений. Только странные сумерки да бездонная мгла, сменявшие друг друга в свой черед. Существование на самой границе сознания. Хотя были в его норе и странные обитатели. В сумерках к нему прилетали птицы с острыми, как ножи, клювами и безжалостно выклевывали из него куски мяса. Но когда наступала мгла, птицы исчезали куда-то, и нора в полной тишине наращивала на дыры в его теле новую плоть.
Из чего же состоят эти новые куски плоти, Цкуру не понимал. Какие-то тени стайками собирались вокруг него и откладывали такие же тени яиц, которыми и заполняли в нем дыры. А потом мгла отступала, в сумерках опять прилетали птицы – и вновь выдирали из него мясо кусок за куском.
В то время он вроде был собой – а вроде и нет. Да, это он, Цкуру Тадзаки – и в то же время кто-то другой. Когда боль становилась невыносимой, он отделялся от своего тела. И уже снаружи, с небольшого расстояния наблюдал, как Цкуру Тадзаки корчится в муках. Если собрать волю в кулак, такой фокус проделать несложно.
И сейчас еще нет-нет да и просыпается в нем эта способность – отделяться от своего тела. И относиться к своей боли так, словно ею мучается кто-то другой.

Плюс - говорящие «цветные» имена героев этой истории. Даже сам Цкуру характеризуется именно через цвет, вернее отсутствие его - бесцветность. Хотя ведь бесцветность можно определить не только как пустоту, но и как максимальную наполненность - она включает в себя все цвета сразу.
Уверена, что и набор цветов не случаен - синий, красный, белый, черный и серый каждый наполнен своим символизмом и если бы расшифровать их, это придало б характеристикам героев большей глубины. Возможно, кто-то уже проделал это. Возможно, я кода-нибудь тоже открою этот ящик.
Цвет человека также является ключевой точкой в истории о «принятии чужой смерти» пианиста Мидорикавы. Особым цветом внутренней сущности отмечены люди, способные принять чужую смерть. Мне вдруг подумалось - а не был ли наделен такой способностью университетский друг Цкуру Хайда? И не случилось ли так, что он забрал себе смерть Цкуру и оттого пропал? Хотя, пожалуй, это уж очень спекулятивная мысль. Она кажется такой правдоподобной в основном потому, что Хайда сам по себе совершенно мистический персонаж, студент-философ, появившийся словно ниоткуда и исчезнувший почти без следа. Оставивший после себя только музыку в доме Цкуру. Не даром он - серый. Сумеречный, воплощение мистической части этой истории.

– Человеческие цвета бывают приятными и отталкивающими. Веселыми и грустными. Одни погуще, другие пожиже. От всего этого сильно устаешь, потому что видишь их, даже когда не хочешь. Я не хочу больше находиться среди людей. Потому и приехал в горы.
И тут Хайду осенило.
– Значит… у меня тоже есть цвет, и вы его видите?
– Да, конечно, – кивнул Мидорикава, – отлично вижу. Хотя что это за цвет, говорить тебе не стану. Но главное – я могу передать этот жребий только человеку определенного цвета и определенного типа сияния. К кому попало он перейти не может.

История подростковой дружбы, необычайно гармоничной, которую они так старались сберечь в чистоте, что именно от этих усилий, мне кажется, она и треснула. История, убившая часть души не только у Цкуру, но у каждого из этой разноцветной пятерки. Сковавшая их цепями вины, хотя они и перестали общаться. Их дружбу разбило преступление. Не то, мнимо совершенно Цкуру, а другое - предательство, какими бы хорошими целями оно не оправдывалось. И именно от этого преступления все они продолжали бежать всю жизнь. Кто знает, может именно оно, приобретши физическое воплощение, и убило Белую.
История Цкуру похожа на историю о паломничестве по святым местам, с просьбой к населяющих их духам об избавлении от проклятия. Цкуру на протяжении всего романа постоянно путешествует. Иногда это путешествие во времени, когда он вспоминает историю своей дружбы, даже двух дружб. А под конец это еще и поездки к бывшим друзьям в город детства и в далекую Финляндию. Цкуру словно воссоздает, связывает заново нити между бывшими друзьями. Пусть уже и нереально вернуть ту старую близость, но это встречи дают возможность Цкуру, да и всем остальным тоже, наконец осмыслить произошедшее тогда, облечь его в слова и похоронить наконец своих мертвецов.
Мне в сети встретилось определение этой книги как «роман взросления». Думаю, что это вполне подходящее жанровое определение для него. Но вот еще что - при чтении мне в какой-то момент вспомнились средневековые истории о путешествиях. Одновременно и совершенно реальные и мифические,в которых каждое описываемое место имеет не только обыденное воплощение, но и символизирует какую-то философскую или этическую максиму, какое-то значимое для духовного развития путника событие или переживание.
Поначалу название романа мне казалось странным и непонятно было почему автор выбрал именно эти слова. Но в конце все встало на свои места, странствие Цкуру не то чтобы совсем завершилось, но достигло какой-то итоговой точки, по крайней мере разрешилось то главное его бремя, которое удерживало так долго его на месте, сковывало его. В финале он уже может выбирать свою жизнь дальше.

«Самое важное не утопает в потоке Времени, – вот что он должен был ответить Эри на прощание у финского озера, но не успел подобрать слова. – У нас было то, во что мы верили очень сильно. И у нас были мы сами, которые умели в это верить. А этого у нас никакому Времени не отнять».
Наконец успокоившись, он закрыл глаза и уснул. Последний сполох сознания, как уходящий ночной экспресс, прибавив скорость, растворился в бездонном мраке. И осталась лишь песня ветра меж белых стволов берез.