День медленно, но верно, катился к концу своему, набычившись темно-лиловыми грозовыми тучами, давя повысившимся атмосферным давлением, намекая, тонко, как резкий удар пыльным порывом ветра из-за угла, на близящееся ненастье. На потемневших и опустевших улицах взлетали, время от времени, маленькие смерчи из пыли, обрывков бумаги и пустых полиэтиленовых пакетов. Грязно-желтые известняковые стены домов подобрались, готовясь почувствовать на своих боках первые холодные капли. И только пробивающиеся сквозь неплотно сомкнувшиеся на горизонте тучи, неуместно, легкомысленно яркие лучи заходящего солнца, алые и золотые, нежно-сиреневые и винно-вишневые, словно причудливый старинный витраж, превращали всю эту мрачность в обыкновенную старую театральную декорацию, нарисованную на холсте и вынесенную во двор проветрится.
Только смотреть сквозь это стекло было некому. Даже окна домов плотно сомкнули ставни, отгораживаясь от ветра и пыли, и грядущего ливня. Хотя… Да, одно окошко все же было открыто и из него выглядывала встревоженная мордашка. Растрепанные косички и блестящие от пока еще непролившихся слез серо-голубые глаза. Девчонка лет десяти напряженно вглядывалась в сумеречную улицу. От беспокойства она даже взобралась коленями на подоконник и высовывалась все дальше из окна, так, что ее косы окончательно расплелись и спутанные пряди постоянно лезли в глаза, мешая смотреть. Однако тот, кого она так отчаянно ждала увидеть, все не показывался. На потрескавшийся подоконник упала первая капля-слезинка, еще не дождь, но пророк его. Забрызганный веснушками нос сморщился, шмыгнул раз-другой, и приготовился к долгому, идущему от всего сердца, реву.
В глубине комнаты послышался чей-то голос: должно быть кто-то из родителей велел дочке не высовываться, слезть с подоконника и закрыть окно. Не видит, что ли, какая гроза собирается! Девочка легла на живот, собираясь сползти с подоконника на пол, но замерла, в последний раз оглядывая улицу. Вдруг она замерла, ее голова медленно повернулась, склонившись набок, как если бы она услышала что-то очень знакомое.
В неестестественной предгрозовой тишине этот звук казался ясным как хрусталь, искрящийся в утренних лучах. Чистый мелодичный перезвон колокольчика, тихий, но сильный, уверенно выпевал свою торжественно-веселую песенку. Голубые глаза просияли, забыв о недавних слезах, они не отрываясь смотрели туда, откуда, через несколько минут, появился и сам источник звука.
Сквозь сумасшедшую цветомузыку заката и клубы пыли важно шествовал маленький черный котенок - лохматый, взъерошенный, зеленоглазый. Его торжественный выход сопровождался тихим нежным перезвоном и один из последних лучей высветил ремешок кожаного ошейника и серебряную каплю-колокольчик на нем. Котенок не спеша шел вдоль улицы с высоко поднятым как орифламма хвостом, настороженно вслушиваясь в окружавшие его звуки. Он проделал долгое путешествие, и многие опасности подстерегали его на пути. Страшные собаки только и выжидали удобного момента, чтобы наброситься и разорвать его. Люди, так и норовившие дать пинка заманчиво-беззащитному созданию, чтобы не путался под ногами. Только собственная ловкость и сообразительность выручали его в дороге – однажды несколько часов просидел он в мусорном баке, прячась от шайки хулиганов. А потом рыжая дворняга, со впавшими от голода боками загнала его на дерево и долго не хотела уходить, все надеясь на добычу. Но все препятствия остались позади, и победитель уже видел свою награду – дом, где его ждут, где его согреют, накормят и приласкают, убаюкивая тихой песенкой. Это значит, что даже самая страшная гроза не испугает его и не заставит бежать, поджав хвост, в поисках укрытия.
Где-то наверху громко хлопнула закрывающаяся ставня. По комнатам промчался вихрь рук, ног и растрепанных русых кос. Торопливые шаги – кто-то бежит по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Со стуком распахивается входная дверь…
Пушистый герой так и не успел дойти до дверей – на полпути его подхватили на руки, закружили, крепко прижимая к груди, а звонкий смех его маленькой хозяйки сливался с радостным звоном серебряного колокольчика. Котенок, смирившись, тихонько замурлыкал и принялся вылизывать хозяйкины щеки, все еще соленые от недавних слез.